Материалы » Актуальные проблемы преподавания современной литературы в 9-11 классах » Программы по литературе для старших классов; стандарты изучения современной литературы

Программы по литературе для старших классов; стандарты изучения современной литературы

Страница 6

Согласно антиутопии «правильная» организация общества предполагает:

А) единомыслие его членов;

Б) упразднение личности;

В) установление централизованного контроля над каждым.

Т.Толстая проводит мысль, что всякий взрыв (революция) отбрасывает человечество назад. Жизнь обесценилась и лишилась философского наполнения.

«Кысь» - антиутопия особая, это русская национальная антиутопия, относящаяся к условно-метафорической прозе, создана в постмодернистских параметрах. Это история моральной, интеллектуальной и духовной деградации общества.

Повесть «Лаз», появившуюся в печати в 1991 году, критики рассматривали и как антиутопию, и как притчу. В основе этой повести лежит социальная проблематика, как и в основе любой антиутопии. Писатель с обостренным чувством утраты, не мог не прийти к поиску особых путей предупреждения об опасности. И в этом поиске он вышел к жанру антиутопии, расцветшему в русской литературе на рубеже и в начале 1990-х годов и ставшим очень популярным. Повесть «Лаз» и другие его повести вызывали живейший отклик в прессе и неизменный интерес читателя. Писатель не идет путем прямых публицистических высказываний, он приглашает к расширительному толкованию художественных структур, деталей, образов, стремится подготовить нас к многозначному пониманию обобщений-символов, в первую очередь ключевого слова-заглавия – лаз. Он часто употребляет это слово, и слова-синонимы – дыра, щель, ниша, горловина, это указывает на стремление писателя к максимальному увеличению смысла и объема заглавия, которое все больше тяготеет к образу-символу, к философской метафоре.

Действие повести происходит в каком-то фантастическом растянувшемся мгновении, предыстория отсечена: нет ни прошлого, ни будущего. Лаз (небольшое отверстие, которое все время меняется) разделяет два мира, два города. На улицах верхнего города тихо и пусто, словно все вымерло, нет фонарей, магазины пусты, транспорт почти не ходит, отключены телефоны, перебои с водой и электричеством. Люди прячутся по углам, норам, подвалам, в то время как открытое пространство захвачено толпой. Толпа – это лишенная сознания стихия, управляемая слепым животным инстинктом. Она поглощает отдельных людей, чтобы стащить их по эволюционной лестнице обратно – в стаю, в стадо. Условия выживания в верхнем мире становится одиночество, потому что вместе – опаснее.

Нижний мир ярок и изобилен, но обособлен и замкнут, он страдает недостатком воздуха, а значит обречен. Здесь едят, пьют, смеются, читают книги, слушают поэтов и говорят, говорят, говорят о толпе, о настоящем и будущем, просят Ключарева (главного героя повести) передать весточку родным, просят информации: ведь «мы в одной стране…та жизнь – это тоже наша жизнь». В сверкающем неоновым светом подземном мире в душах людей царят мрак и безверие. «Это диагноз рубежного сознания, как полагает И.Роднянская, универсальный диагноз болезни конца тысячелетия, связанный с тотальным дефицитом мужества, сломленностью духа, потерей интереса к творчеству жизни».

При всей несхожести верхнего и нижнего миров они взаимосвязанные части распавшегося целого, верхняя жизнь отражается в жизни подземелья, как в кривом зеркале, смещающем акценты. Зеркальность явлена в сцене, когда Ключарев заблудился на сверкающих неоновыми лампами улицах подземного города и вспомнил, как недавно потерялся наверху между железнодорожными составами. Здесь его сбило с пути обилие света, там – отсутствие света, тьма. И там и тут ему указывает выход добрый человек: вверху железнодорожный рабочий, внизу – солидный человек с газетой. Ключарев, подобно амфибии, принадлежит обеим стихиям, он как человек, связующий пространства, песчинка, совершающая путешествие из одной сферы в другую через мучительно узкое отверстие. Герой постоянно ходит с незаживающими ранами под одеждой – такова расплата за перемещения в метафизическом пространстве. Каждый раз герой выползает из черной дыры, чтобы вернуться в сумеречную реальность, вернуться к своему долгу – жить, как бы это ни было невыносимо. Трудный опыт выживания учит его, что надеяться можно только на себя, своих близких и иногда на помощь доброго человека в сумерках. Только личность – и в этом заветная мысль Маканина – является самодостаточным и смыслообразующим феноменом, той единственной субстанцией, которая способна упорядочивать хаос. Сдержанный оптимизм писателя проявляется в том, что им показан герой действующий.

Термин «другая проза» вошел в употребление с начала 1989 года. Но появилась и заявила о себе десятилетием раньше, когда осознала себя другой – вызывающе альтернативной по отношению к официальной литературе и господствующей морали. «Другая проза» началась с «шоковой» литературы – с публикаций рассказов Евгения Попова, Л.Петрушевской («Свой круг»), поэмы В.Ерофеева «Москва – Петушки», Валерии Нарбиковой («Равновесие света дневных и ночных звезд»). Эти и другие произведения шокировали читателя беззапретностью в выборе тем, героев, лексики и полным отсутствием авторской моральной оценки.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8

Другая информация:

Разделы

Copyright © 2024 - All Rights Reserved - www.grandeducator.ru